Про конькобежца-спринтера, которого заставили бежать
   на длинную дистанцию

    Десять тысяч и всего один забег
            остался.
    В это время наш Бескудников Олег
            зазнался.
    Я, мол, болен, бюллетень, нету сил.
            и сгинул.
    Вот наш тренер мне тогда и предложил:
            беги, мол.
    Я ж на длинной на дистанции помру,
            не охну.
    Пробегу всего, быть может, первый круг -
            и сдохну.
    Но сурово тренер мне: Что за дела?
            мол, надо Федя,
    Главное, чтобы воля тут была
            к победе.
    Воля волей, если сил невпроворот,
            а я увлекся,
    Я рванул на десять тыщ как на пятьсот, -
            и спекся,
    Подвела меня, ведь я ж предупреждал,
            дыхалка.
    Пробежал всего два круга и упал,
            а жалко.
    И наш тренер, экс- и вице-чемпион
            оруда,
    Не пускать меня велел на стадион,
            иуда.
    Ведь вчера мы только брали с ним с тоски
            по банке,
    А сегодня он кричит: "Меняй коньки
            на санки!"
    Жалко тренера, он тренер неплохой,
            ну бог с ним.
    Я ведь нынче занимаюсь и борьбой
            и боксом.
    Не имею я теперь на счет на свой
            сомнений.
    Все вдруг стали очень вежливы со мной,
            и тренер.



    Вратарь
                                                       Льву Яшину

    Да, сегодня я в ударе, не иначе,
    Надрываются в восторге москвичи,
    А я спокойно прерываю передачи
    И вытаскиваю мертвые мячи.

    Вот судья противнику пенальти назначает,
    Репортеры тучею кишат у тех ворот.
    Лишь один упрямо за моей спиной скучает -
    Он сегодня славно отдохнет!

        Извеняюсь,
              вот мне бьют головой...
        Я касаюсь,
              попадают угловой.
        Бьет десятый, дело в том,
        Что своим "Сухим листом"
        Размочить он может счет нулевой.

    Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят,
    Хоть десятый его ловко завернул.
    У меня давно такие не проходят,
    Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.

    Обернулся, слышу голос из-за фотокамер:
    "Извени, но ты мне, парень, снимок запорол.
    Что тебе - ну лишний раз поторгать мяч руками,
    Ну а я бы снял красивый гол".

        Я хотел его послать -
                 не пришлось:
        Еле-еле мяч достать
                удалось.
        Но едва успел привстать,
        Слышу снова: "Вот опять!
        Все ловить тебе, хватать,
        Не дал снять".

    "Я, товарищ дорогой, все понимаю,
    Но культурно вас прошу: Подите прочь!
    Да, вам лучше, если хуже я играю,
    Но поверьте - я не в силах вам помочь".

    Вот летит девятый номер с пушечным ударом,
    Репортер бормочет: "Слушай, дай ему забить.
    Я бы всю семью твою всю жизнь снимал за даром..."
    Чуть не плачет парень. Как мне быть?

        "Это все-таки футбол, -
                   говорю, -
        Нож по сердцу - каждый гол -
                    вратарю", -
        "Да я ж тебе, как вратарю,
        Лучший снимок подарю,
        Пропусти, а я отблагодарю".

    Гнусь, как ветка, от напора репортера,
    Неуверенно иду на перехват...
    Попрошу-ка я тихонечко партнеров,
    Чтоб они ему разбили аппарат.

    Вот опять он ноет: "Это ж, друг, бесчеловечно.
    Ты, конечно, можешь взять, но только, извени, -
    Это лишь момент, а фотография навечно.
    А ну не шевелись, потяни!"

        Пятый номер в двадцать два
                   знаменит.
        Не бежит он, а едва
                семенит,
        В правый угол мяч, звеня,
        Значит, в левый от меня,
        Залетает и нахально лежит.

    В этом тайме мы играли против ветра.
    Так что я не мог поделать ничего.
    Снимок дома у меня два на три метра
    Как свидетельство позора моего.

    Проклинаю миг, когда фотографу потрафил,
    Ведь теперь я думаю, когда беру мячи:
    "Сколько ж мною испорчено прекрасных фотографий..."
    Стыд меня терзает, хочь кричи.

        Искуситель-змей, палачь,
            как мне жить?
        Так и тянет каждый мячь
                   пропустить
        Я весь матч борюсь с собой,
        Видно, жребий мой такой...
        "Так, спокойно, подают угловой..."



     ЧЕСТЬ  ШАХМАТНОЙ  КОРОНЫ

    - Подготовка -

    Я кричал: "Вы что там, обалдели,
    Уронили шахматный престиж!"
    "Да? - сказали в нашем спортотделе, -
    Вот прекрасно, ты и защитишь.

    Но учти, что Фишер очень ярок,
    Даже спит с доскою, - сила в нем.
    Он играет чисто, без помарок..."
    Ничего, я тоже не подарок,
    У меня в запасе ход конем.

        Ох вы, мускулы стальные,
        Пальцы цепкие мои.
        Эх, резные, расписные,
        Деревянные ладьи.

    Друг мой, футболист, учил: "Не бойся,
    Он к таикм партнерам не привык.
    За тылы и центр не беспокойся.
    А играй по краю напрямик..."

    Я налег на бег на стометровке,
    В бане вес согнал, отлично сплю,
    Были по хоккею тренеровки...
    Словом, после этой подготовки
    Я его без мата задавлю.

        Ох вы, крепкие ладони,
        Мышцы сильные спины.
        Ох вы кони мои, кони,
        Эх вы, милые слоны.

    "Не спиши и, главное, не горбись, -
    Так боксер беседовал со мной, -
    В ближний бой не лезь, работай в корпус.
    Помни, что коронный твой - прямой".

    Честь короны шахматной на карте,
    Он от пораженья не уйдет.
    Мы сыграли с Талем десять партий
    В преферанс, в очко и на бильярде.
    Таль сказал: "Такой не подведет".

        Ох, рельеф мускулатуры!
        Дельтовидные сильны.
        Что мне легкие фигуры,
        Эти кони и слоны.

    И в буфете, для других закрытом,
    Повар успокоил: "Не робей,
    Да с таким прекрасным аппетитом
    Ты проглотишь всех его коней.

    Так что вот, бери с собой шампуры,
    Главное - питание, старик.
    Но не ешь тяжелые фигуры:
    Для желудка те фигуры - дуры.
    Вот слоны годятся на шашлык".

        Будет тихо все и глухо,
        А на всякий там цейтнот
        Существует сила духа
        И красивый аперкот.

    Не скажу, что было без задорин,
    Были анонимки и звонки.
    Но я этим только раззадорен,
    Только зачесались кулаки.

    Напугали как-то спозоранку:
    "Фишер может левою ногой
    С шахматной машиной капабланки,
    Сам он вроде заводного танка..."
    Ничего! я тоже заводной!

        Ох, мы - крепкие орешки.
        Эх, корону привезем.
        Спать ложимся - вроде пешки,
        Просыпаемся ферзем.



    - Игра -

    Только прилетели - сразу сели.
    Фишки все заранее стоят.
    Фоторепортеры налетели,
    И слепят, и с толку сбить хотят.

    Но меня и дома - кто положит?
    Репортерам с ног меня не сбить!..
    Мне же неумение поможет:
    Этот Фишер ни за что не сможет
    Угадать, чем буду я ходить.

    Выпало ходить ему, задире.
    Говорят, он белыми мастак.
    Сделал ход с Е-2 на Е-4,
    Что-то мне знакомое... так-так!...

    Ход за мной. Что делать? Надо, Сева!
    Наугад, как ночью по тайге...
    Помню - всех главнее королева:
    Ходит взад-вперед и вправо-влево,
    Ну а кони только буквой "Г".

    Эх, спасибо заводскому другу -
    Научил, как ходят, как сдают...
    Выяснилось позже - я с испугу
    Разыграл классический дебют!

    Вижу, он нацеливает вилку,
    Хочет есть. И я бы съел ферзя...
    Эх, под эту закусь да бутылку!
    Но во время матча пить нельзя.

    Я голодный, посудите сами:
    Здесь у них лишь кофе да омлет.
    Клетки, как круги перед глазами,
    Королей я путаю с тузами
    И с дебютом путаю дуплет.

    Есть примета - вот я и рискую:
    В первый раз должно мне повезти.
    Я ж его замучу, зашахую!
    Мне бы только дамку провести.

    Все слежу, чтоб не было промашки,
    Вспоминаю повара в тоске.
    Эх, сменить бы пешки на рюмашки,
    Сразу б проянилочсь на доске!

    У него ферзи, ладьи - фигуры! -
    И слоны опасны и сильны.
    У меня же все фигуры - дуры,
    Королевы у меня и туры,
    Офицеры - это ж не слоны.

    Не мычу, не телюсь, - весь, как вата.
    Надо что-то есть. Уже пора.
    Чем же бить? ладьею?.. страшновато.
    Справа в челюсть?.. - вроде рановато,
    Неудобно как-то - первая игра.

    ...Он мою защиту разрушает
    Старую индийскую в момент.
    Это смутно мне напоминает
    Индо-пакистанский инцидент.

    Только зря он шутит с нашим братом,
    У меня есть мера, даже две:
    Если он меня прикончит матом,
    Я его - через бедро с захватом,
    Или ход - конем по голове!

    Я еще чуток добавил прыти -
    Все не так уж сумрачно вблизи.
    В мире шахмат пешка может выйти
    (Если тренеруется) в ферзи!

    Фишер стал на хитрости пускаться,
    Встанет, пробежится и назад,
    Предложил турами поменяться -
    Ну еще б ему не опасаться,
    Я же лежа жму сто пятьдесят!

    Я его фигурку смерял оком,
    И, когда он обьявил мне шах,
    Обнажил я бицепс ненароком,
    Даже снял для верности пиджак.

    И мгновенно в зале стало тише,
    Он заметил, как я привстаю...
    Видно, ему стало не до фишек
    И хваленый, преславутый Фишер
    Тут же согласился на ничью.



    Штангисты
                                  Посвящается В.Алексееву

    Как спорт, поднятье тяжестей не ново
    В истории народов и держав.
    Вы помните, как некий грек другого
    Поднял и бросил, чуть попредержав?
    Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю,
    Чего мне ждать, оваций или свист?
    Я от земли Антея отрываю,
    Как первый древнегреческий штангист.

    Где стоять мне, в центре или с фланга?
    Скован я, в движениях не скор.
    Штанга, пергруженная штанга -
    Вечный мой соперник и партнер.

    Такую неподъемную громаду
    Врагу не пожалею своему.
    Я подхожу к тяжелому снаряду
    С тяжелым чувством: вдруг не подниму?
    Мы оба с ним как будто из металла,
    Но только он действительно металл.
    А я так долго шел до пьедестала,
    Что вмятины в помосте протоптал.

    Не отмечен грацией мустанга,
    Скован я, в движениях не скор.
    Штанга, перегруженная штанга -
    Вечный мой соперник и партнер.

    Повержен враг на землю. Как красиво!
    Но крик: "Вес взят" у многих на слуху.
    Вес взят - прекрасно, но несправедливо,
    Ведь я внизу, а штанга наверху.
    Такой триумф подобен пораженью,
    А смысл победы до смешного прост:
    Все дело в том, чтоб, завершив движенье,
    С размаху штангу бросить на помост.

    Не отмечен грацией мустанга,
    Скован я, в движениях не скор.
    Штанга, пергруженная штанга -
    Вечный мой соперник и партнер.

    Но вверх ползет, чем дальше, тем безвольней
    Мне напоследок мышцы рвет по швам.
    И со своей высокой колокольни
    Мне зритель крикнул: "Брось ее к чертям!"
    Еще одно последнее мгновенье -
    И брошен наземь мой железный бог...
    Я выполнил обычное движенье
    С коротким, злым названием "Рывок".